От православного мессианизма к доктрине «мировой революции»: преемственность или радикальный разрыв с прошлым?

Abstract

В ХVI в. Москва провозглашает себя «третьим Римом», открывая тем самым для себя доктрину «особого пути», или русского православного мессианизма. С середины ХIХ столетия представление об уникальной всемирно-исторической роли России выходят за рамки исключительно церковных дискуссий, и идея о «Москве как третьем Риме» приобретает важное место в структуре имперской идеологии. Даже после невиданного в истории революций разрыва с прошлым в октябре 1917 г. страна не откажется от идеи мессианизма, которая органически «впишется» в структуру советской идеологии. При этом реанимация мессианских настроений будет осуществляться здесь в формате доктрины «Всемирной Республики Советов» и/или «Мировой революции». Разумеется, ряд системообразующих элементов старого мессианизма будет претерпевать существенную трансформацию, которую, тем не менее, трудно назвать секуляризацией. Цель данной статьи показать, что временной интервал с 1917-го до середины 1930-х гг. вполне может быть описан с помощью своеобразной диалектики единства радикального разрыва с прошлым и специфически проявившейся преемственности с ним. Впоследствии, несмотря на масштабные изменения сначала советского, а затем и российского общества, идея «особости» российского пути, включая и специфическое восприятие собственного прошлого, будет по-прежнему оставаться влиятельным политическим брендом. Такого рода дискурс должен выглядеть сегодня исключительно архаично, однако он так и не станет атрибутом далекого прошлого, сохраняя привлекательность со стороны ряда россиян и даже приобретая статус государственной идеологии.